Астафьева О.С. Воспоминания о войне
Астафьева Ольга Сергеевна - дочь руководителя спецлаборатории Астафьева С.А.
Воспоминания о войне
Для меня война, блокада связаны целиком и полностью с институтом метрологии, или, как тогда в семье называли, с Палатой мер и весов.
Наша семья, отец - Астафьев Сергей Александрович, мать - Мария Максимовна и я четырех лет от роду перебралась из большой профессорской квартиры на улице Достоевского на территорию ВНИИМ зимой 1941 г., когда отцу стало слишком трудно добираться с работы домой.
Поселились мы в квартире на последнем этаже здания, выходящего на Московский проспект, тогда он был Международным.
Спецлаборатория, которой заведовал отец, находилась ниже, а в первом этаже была столовая для сотрудников.
Отец хотел отправить нас с мамой в эвакуацию, но мы опоздали к отплытию баржи на Ладоге, а через несколько минут после отплытия она была потоплена немецкими самолетами. Отец принял это как предостережение, привез нас обратно домой и больше попыток не предпринимал. Так и поселились мы во ВНИИМе.
Отец помимо должности заведующего спецлабораторией, занимавшейся разработками для фронта, был одно время и комендантом института. В его ведоме были ключи от квартир, из которых сотрудники института уехали в эвакуацию. Квартиры опечатывались, но ключи имелись на случай попадания снаряда или зажигалки, что, кстати, случалось неоднократно.
Вначале были, в основном, бомбежки. Они были менее прицельны, а потом начались обстрелы. Они велись методично, поквартально. Почему-то важным стратегическим объектом на немецких картах оказался Технологический институт. Тогда говорили, что его спутали с Кировским заводом, не берусь судить.
Обстреливали нещадно, но не все снаряды попадали в цель, а потому доставалось и ВНИИМу. Взрывной волной выбило окна в нашей квартире, и пришлось нам перебраться в пустующую квартиру на пятом этаже, прямо под часами. Но и оттуда пришлось съезжать, в квартиру попал снаряд. Он влетел в окно кухни, пробил стол, пол, ушел вниз и где-то там взорвался. Мы с мамой вернулись из бомбоубежища, а квартиры-то и нет. Вернулись на второй этаж дома, где жили первоначально. Теперь уже под лабораторию отца. Помещение это, видимо, до войны было лабораторией.
Бывало, что снаряд не взрывался при падении, тогда вызывали дежурных ПВО, чтобы его обезвредить. Помню, как снаряд упал на крышу одноэтажного здания-пристройки. Кажется, это был сарай с кирпичными стенами и деревянной кровлей. Снаряд не взорвался. По вызову пришла девушка лет шестнадцати-семнадцати. Отец сказал, что не может подвергнуть опасности такого ребенка, и обезвредил снаряд сам.
В 1943 г. институту была выделена земля под подсобное хозяйство. Это было в поселке Муросе за Токсово. Мама стала директором этого подсобного хозяйства, хотя и не имела никакого опыта в огородничестве. Но она обладала огромной энергией и недюжинными организаторскими способностями. Семена ей выдали, людей набрали и … вперед. Еще прикрепили к подсобному хозяйству старенькую полуторку с шофером. Фамилия шофера была Меркель. Имени, к сожалению, не помню. Он воевал, и уволен был из армии по ранению. Грудь у него была в орденах и медалях, а на рукавах нашивки. В моих глазах он был очень смелым человеком, да так говорили о нем и родители. Он ездил под любым обстрелом, ловко объезжая воронки. На институтских огородах все очень хорошо уродилось. Особенно капуста и турнепс (кормовая свекла). Тогда она нам казалась удивительно вкусной. Урожай частично сдали в столовую, а частично распределили между сотрудниками.
Весной 1943 г. все способные стоять на ногах женщины, вышли на улицу перед институтом скалывать лед и заниматься уборкой территории. Естественно, ребятишки были тут же. Помню, как ярко светило солнце, и какие у женщин были просветленные лица. Вместе с солнцем и весной пришла надежда.
