Работа химической и специальной лабораторий. Подсобное хозяйство

Стали организовываться огороды, для сотрудников ВНИИМ выделены были участки в Польском садике. Я там тоже получил участок неподалеку от зенитной батареи, которая стояла посередине Польского садика. Кроме того, в районе Токсово был выделен для ВНИИМ участок, где было организовано подсобное хозяйство, и куда был направлен персонал также из сотрудников ВНИИМ, пожелавших там работать. В летний период вновь началась массовая эвакуация ленинградцев. В городе оставляли преимущественно более молодых и здоровых людей. Много людей из сотрудников ВНИИМ также было эвакуировано из города.

Те, кто остался, старались найти для себя полезную работу. В это время возглавлял институт директор Гаркуша, секретарь партбюро Хенин. Немногие сотрудники химической лаборатории Агте, Айзикович стали изготовлять из имевшихся в лаборатории реактивов спички. Тонкие дощечки из дерева с головками на вырезанных кончиках дерева. Дульцин, сладкий порошок наподобие сахарина, который выдавался сотрудникам в праздничные дни.

Стационары уже прекратили свое существование. Были организованы столовки типа пансионатов, куда сдавались продовольственные карточки, а они обеспечивали трехразовое питание с добавлением к нормативным продуктам соевого молока и соевых шпротов.

Летом во ВНИИМ была организована специальная лаборатория под руководством Сергея Александровича Астафьева. Ей были поручены работы по созданию такой головки снаряда, которая бы заставляла разрываться снаряд при подлете к самолету, а также прибора обнаружения характера и места повреждения электрической проводки в танке, самолете, подводной лодке в результате поражения объекта.

Я также первое время существования этой лаборатории был введен в ее состав.

Начали мы с выяснения возможности привлечения радиотехнических средств к решению поставленной задачи. В снаряд поместили несколько миниатюрных радиоламп (желудей) и залили их парафином. После выстрела на месте радиоламп оказался стеклянный порошок и в нем электроды. Радиотехника отпадала.

Вторая работа была поручена канд. техн. наук Кроткову Игорю Николаевичу и Широкову Константину Павловичу.

В скором времени задача была решена: каждый из них применил свой метод для решения поставленной задачи.

Была создана комиссия для приемки работы, в которую ввели и меня. Мы сделали несколько искусственных повреждений кабелей, и авторам работы нужно было определить характер и место повреждений.

По прошествии часа оба автора правильно решили поставленные перед ними задачи, после чего комиссия решила, что авторы с работой не справились, так как невозможно было рекомендовать фронту методы, требующие обнаружения повреждения, квалификации кандидата наук, такой аппаратуры в виде чувствительных гальванометров, а также длительного времени.

Времени для окончания работы оставалось очень мало. Руководитель лаборатории Астафьев С.А. с двумя механиками Горбуновым и В.Шестеркиным заперся в лаборатории, и через две недели они решили задачу. Небольшая коробочка с клеммами для подключения проводов, несколько цветных глазков с лампочками за ними, ряд кнопок и короткая инструкция. Все поставленные задачи были решены за 10 минут. Причем авторы в испытании не участвовали. Брали случайного человека, читал инструкцию и действовал по ней. Этот прибор и был рекомендован нами для фронта.

Летом оставшаяся мужская часть здорового населения усиленно осваивала военные науки: обращение с гранатой, оружием и холодным оружием, так как ожидался штурм Ленинграда немцами. Кроме того, был разработан план диверсий, то есть список оборудования, которое должно быть уничтожено, в случае если немцы ворвутся в Ленинград. Мне было поручено уничтожить эталонные часы, и выданы мешочки с тротилом и взрывные устройства к ним. В этот же период проводилась мобилизация комсомолом молодых инженеров-комсомольцев для работы в качестве приемщиков военной продукции за границей. Я как комсомолец также был направлен в Горком комсомола и признан годным в Наркомате внешней торговли. Я получил предписание уволиться из ВНИИМ и оформляться на новую работу.

Со всеми бумажками я явился к директору ВНИИМ, а у него на приеме в этот момент находился военный моряк капитан 2 ранга. Директор представил меня моряку и сказал ему, что я именно тот человек, который может помочь в его заботах. Оказалось, что необходимо оживить работу службы времени в Кронштадте, так как за время голодного периода вольнонаемный персонал этой службы вымер, а новый состав, укомплектованный из молодых морских офицеров, должен быть ознакомлен с аппаратурой и обучен пользованию ею.

Помимо этого вменялось мне в обязанность возобновить работу лаборатории Времени ВНИИМ и также начать передачу сигналов точного времени через широковещательный передатчик Ленинграда "Ольга".

Директор, снесшись с Горкомом комсомола, оставил меня на работе во ВНИИМ и назначил и.о. руководителя лаборатории Времени. Примерно в это же время я подал заявление о приеме в члены партии.

Снова мне пришлось ехать в Кронштадт, на этот раз с сопровождавшим меня капитаном 2 ранга, корабль которого был потоплен на переходе в Кронштадт немцами. Мы доехали до станции Лисий Нос, а затем пешком пошли по косе к пирсам, откуда тогда велась переправа в Кронштадт.

На берегу был сооружен глубокий блиндаж, а на противоположном берегу в Петергофе находилась немецкая батарея, подкарауливавшая переправы наших судов.

Однако наш первый заезд оказался неудачным, так как в Кронштадт можно было попасть лишь с разрешения коменданта Кронштадта, а такого распоряжения не было. Лишь со второго раза мы на небольшом суденышке смогли приехать в Кронштадт. Снова я проходил мимо взорванного линкора "Марат". Уцелевшая часть "Марата" была раскомуфлирована под строения и здания, находящиеся на берегу. Одна уцелевшая башня и средняя, подпертая бревнами, мужественно вели огонь по скоплениям немцев, мешая им осуществить захват Ораниенбаумского пятачка. Выполнив работу по оживлению службы времени Кронштадта и обучению ее персонала, я вернулся в Ленинград.

Оставалось выполнить вторую часть задания. К сожалению, в моем распоряжении не оказалось еще одного экземпляра кодового устройства. Кроме того, для определения поправок эталонной группы часов, которые исправно работали, необходимо было возобновить звездные наблюдения, но сделать это было невозможно по условиям маскировки.

Поэтому вместо звездных наблюдений мне удалось организовать прием сигналов точного времени через коротковолновый передатчик г. Свердловска, который передавал сигналы эвакуированной из Москвы астрономической обсерватории им. Штейнберга.

Нерегулярность приема этих радиосигналов вследствие удаленности и маломощности передатчика компенсировалась уверенной работой эталонной группы часов, хранящей определенное значение поправки в течение достаточно длительного времени.

Только один раз за время блокады наблюдалась остановка часов R67 после обстрела, когда толчок от взрыва снаряда пришел в противофазу к плоскости качающегося маятника.

Устройство для передачи сигналов точного времени мне удалось сделать упрощенной конструкции и передавать сигналы времени не по полной программе, а лишь в точке в конце каждой минуты, причем конец последней точки совпадал с концом очередной минуты.

Как уже упоминалось, эти сигналы накладывались на передачи широковещательного передатчика ленинградской радиостанции. Программа их передачи была сообщена морякам.

После падения Севастополя немцы осадные орудия из-под Севастополя перебросили к Ленинграду и, хотя воздушные налеты стали ослабевать, зато их с лихвой заменили обстрелы, которые обрушивались на любой район города и в любое время суток и не зависели от состояния погоды.